Образы Бога

Среда, 16 октября 2013 16:23

Психологический центр “АЛАНОН”, 11.02.2005

Видеосъемка Натальи Гилёвой

 

 

Сестра Павла: Зовут меня сестра Павла, национальность у меня немножко смешанная, по гражданству полька. Что еще? Образование психологическое, педагогическое и катехизическое – педагог, психолог, плюс дополнительные курсы психотерапевтические. И тоже маленький колледж богословский для того, чтобы преподавать катехизис. В cилу образования, в силу опыта наверно тоже, в силу желания собственного занимаюсь и психотерапией и духовным наставничеством. Больше всего мне нравится духовное наставничество, а еще больше грань между психотерапией и духовным наставничеством.

Вот этот момент, знаете, когда человек переходит от психотерапии к духовному наставничеству – вот этот период мне нравится больше всего в работе с людьми. Работаю в России тринадцатый год пошел. В Ростове-на-Дону я работала, знаю неплохо Таганрог. «Знаю неплохо» это в плане того, что была там и со многими оттуда общалась. Элисту, Волгодонск, Азов, Батайск – ну, в общем, юг от Ростова в сторону Сочи, вот так более-менее этот отрезок. До этого я работала в Польше и училась там, училась в Польше, в Варшаве и в Ростове-на-Дону в университете. Это такой очень интересный эпизод в моей жизни, потому что в государственном обычном университете я там училась уже как монахиня. Это было очень интересно, очень интересный опыт, прекрасных людей я встретила там, на самом деле, просто чудесных. Не зря говорят, что студенческое время это самое красивое время в жизни человека, хотя у кого как. Если вы понимаете общие принципы на эту жизнь, все было бы просто, а вот тут существуют индивидуальности. В общем, говорят студенческий период это еще неплохой. Вот у меня он получился действительно очень хороший.

В монастырь я ушла, когда мне было девятнадцать лет. Лет не очень много было тогда, но опыт жизненный кое-какой был уже, и в плане личной жизни и даже в плане общественной деятельности, вот такая непоседа немножко. Ну, что еще, сейчас мне тридцать семь лет. Как психотерапевт я работаю, я тут конечно могу ошибаться, но десять лет точно, если не больше. Как духовный наставник чуть больше, двенадцать лет. Кроме учебы, кроме собственного жизненного опыта я еще в плане духовного наставничества получала знания у иезуитов, не бойтесь (смеется), это совсем не страшно. Там у них на духовных упражнениях, на разных курсах, туда, в духовные центры я ездила. Что еще говорить? Я из совсем обычной семьи, никакой там понимаете особо верующей, средняя верующая семья такая в Польше. С одной стороны поляки, с другой украинцы и евреи, вот такая смесь. Что еще? Я самая старшая в семье, после меня еще три сестры. Не знаю, что еще можно сказать. Если хотите, можете спрашивать, что вам интересно знать, уточните для себя, с кем вы имеете дело, будете иметь дело. Тогда спрашивайте, если хотите, потому что я больше не знаю, что говорить. «Я» – это очень приятная тема, поэтому могу еще час продолжать, а потом скажу «наше время истекло» (смеется). Так что если хотите, спрашивайте!

Вопрос: Вы знаете и католицизм и православие?

Сестра Павла: Я в католическом приходе святых Апостолов Петра и Павла. Орден у нас экуменический, это значит, что мы всё время, все сестры молятся о взаимопонимании и не только католиков, православных, но и протестантов тоже. В основном эти три ветки христианские. Сама я исповедую католичество по латинскому обряду. (Обращается к аудитории) Я хочу у вас узнать, о чем говорить. Кончено, я могу говорить, у меня, конечно, есть тема, вы не думайте. Но я бы, конечно, хотела у вас узнать, о чем говорить, я думаю, это было бы намного интересней. Моя тема, о которой думала – это Образ Бога. И в частности, я бы хотела рассказать о демонических образах Бога.

Вопрос: В семье, если отец деспотичен, то не знаешь, как простить некоторые вещи, потому что всё это в памяти возвращается, вот эта агрессия. И гнев переполняет, и не знаешь, как простить эти обиды, как это понять? Как это сделать? Как справится с этим? Некоторые вещи непонимаемы, почему, например, он бросается на ребенка и уничтожает его, это же страшно, да. И как с этими справится? Потому что в памяти это всё время возвращается, и ты входишь в зависимость от этой агрессивности, а потом ты это разносишь в другую семью, и так по цепочке идет. Нужно остановиться, иначе как эту обиду простить? Обиду ребенка внутреннюю и уже во взрослом состоянии этот гнев как нейтрализовать? Вот это проблема у меня.

Сестра Павла: Хорошо. Спасибо большое. Проблему прощения будем затрагивать. Я думаю, мы будем двигаться более-менее именно между, скажем так, психотерапевтическими вопросами и духовными.

Из зала: Да!

Сестра Павла: Очень хорошо! И тут попробуем два вот этих плана – духовный и психологический – объединить, чтобы они не работали врозь. Потому что очень часто, я не знаю, вы с этими сталкивались или нет, очень часто я, например, слышу, что духовная жизнь противоречит психологической, психологическая – духовной. Ничего подобного! Понимаете, это значит, что у Бога есть какой-то внутренний конфликт, если Он по своему образу и подобию, создавая человека, создал вот такое конфликтное существо, тогда это значит, что у Него есть какой-то внутренний конфликт, понимаете. И поэтому не может быть противоречия между психикой и духовной жизнью, просто не может быть, если мы Бога принимаем как авторитет, как первопричину. Как раз прощение затронем. Я бы хотела вам рассказать о нескольких этапах прощения.

Но сейчас я бы хотела очень быстро и коротко ответить на ваш вопрос, может этот ответ уже натолкнет на какие-то мысли. Мы обычно, когда начинаем думать о родителях или о людях, которые нам навредили, мы обычно, что делаем? Начинаем думать о прощении сразу же – и вот это ошибка, потому что сначала надо обвинить виноватого. Ребенок не виноват в том, что родился и ребенок не виноват в том, что вот здесь он ходит. И если родители таким образом относятся к ребенку, то они отвечают за свое поведение. Конечно, может быть их родители отвечают за их поведение, но во всяком случае не ребенок. И первый момент – это обвинение, это суд, просто суд. И потом только прощение. Прощение – это последний этап вот этого и духовного и психологического процесса. Если мы хотим сразу же простить, то мы на самом деле делаем большую ошибку, потому что мы начинаем снимать ответственность с человека, который нам навредил. Вот так серьезно всё, но жизнь – это серьезно.

Существуют два момента в прощении. Первый момент это: «я этому человеку не желаю того же», или «не желаю любого другого зла» – это первый момент. Существует еще второй момент в вопросе прощения – это момент возвращения доверия. Мы ко второму этапу прощения можем с какими-то людьми перейти, а с какими-то никогда, и это не значит, что мы их не простили. Понимаете, еще существует один такой нюанс. Мы, почему начинаем говорить о прощении, о принятии, и так далее – почему? Потому что, понимаете, мы до такой степени желаем любви, до такой степени желаем, чтобы нас поняли и чтобы нас приняли, что мы всячески готовы защищать наши иллюзии, пусть даже через так называемое прощение. Если я прощу, то значит, у меня кое-какая семья была или есть. Если я не смогу простить, значит, я смотрю собственными глазами на то, что у меня рассыпалось все в жизни, а это очень серьезно. Иногда надо посмотреть на то, что всё разрушилось. Так как евреи, например, избранный народ, смотрели на разрушение Иерусалима. Это был фундамент их веры, это был точно знак, что Бог присутствует среди них. И вдруг нападают враги, разрушают Иерусалим. И в нашей жизни мы делаем всякие шаги вперед, чтобы, например, выбраться из каких-то сложных ситуаций, из сложных проблем, а в какой-то момент начинаем ощущать, что мы выбирались-выбирались-выбирались, и в принципе ни к чему не пришли. Почему ни к чему не пришили? Потому что мы смотрели на разрушение наших построек, но не до самого фундамента, или вообще не хотели смотреть на то, что жизнь разрушена. Так что здесь тоже этот момент такой важный, чтобы жизни, которая не удалась разрешить рассыпаться и начать строить заново. Потому что мы спасаем иногда последние вот эти кирпичи от старого здания – и вот это пагубное дело. Дайте мне какую-нибудь обратную связь – согласны, не согласны, не знаете, что вообще об этом думать.

Из зала: Ошеломлена, слов нет.

Из зала: Но ведь с родителями не будешь до конца разрушать, да…?

Сестра Павла: Вот! Да, да, да. Бывает так, что можно отношения построить заново, а бывает так, что их никогда не построишь, потому что может быть так, что родители окажутся людьми, которые твою душу никогда не поймут и это надо принять. Это просто надо принять – никогда не поймут и никогда не полюбят. Они могут не быть в состоянии. Страшно.

Вопрос: И в то же время они считают себя любящими, да? Ведь родители любят своих детей.

Из зала: Самое главное, что правыми себя считают.

Сестра Павла: Если бы только любящими, это еще не такая беда. Но поскольку в силу того, что они думаю, что любят, они считают себя правыми, причем, во всех вопросах. И неважно ребенку пять лет или ребенку сорок лет, тогда тут существуют проблемы. Понимаете в чем дело, когда все сыпется с рук, то пусть сыпется, не надо ничего спасать, не надо, почему? Потому что если что-то настоящее, понимаете, оно через руки не улетит, оно останется, оно задержится. А всякие иллюзии пусть сыплются, даже если это называется любовь родителей. Да, мы боимся, что тогда мы останемся без права на место на этой земле или без права на жизнь. И вот это неправда. Потому что даже если родители меня не хотели, даже если они хотели сделать аборт, но у них не получилось, допустим, даже если они меня не любили, зачали случайно по пьяни, извиняюсь за выражение, то поскольку я живу, то Бог меня хотел. И вот это – твердое основание для моей жизни. Потому что, понимаете, иногда родители, как бы ни старались, у них не получается зачать ребенка, как бы ни старались, а ребенок не зачинается. Допустим, подумаешь, со стороны у таких людей-то вообще могло бы не быть никогда детей, а ребенок зачинается, рождается, и вопреки всем законам природы живет! И еще даже выбирается из серьезных проблем. Так что Бог хочет нашего существования, если мы существуем. Читала я, если знаете такого автора де Мело, иезуит, один рассказ у него в книжке «Песня птицы», это есть на русском языке, можно найти. О чем там идет речь. Местный человек в курортном городке обращал туристов, каким образом? Рисовал линию на песке. Проходит турист, а он говорит: «Смотри, линия. А что говорит эта линия? – Ничего. – Нет, она говорит о том, что я существую, потому что я её нарисовал. Если бы её никто не нарисовал, то её не было бы. Значит, эта линия горит о том, что я существую. И ты – такая линия, которую нарисовал Бог, и ты являешься доказательством существования Бога». Интересно, поразмышляйте перед сном. Хорошо. Так что вот с этим прощением очень коротко вот так. Очень коротко говорила 15 минут, а что будет, если она начнет говорить об этапах прощения? (Cмеется) Ну вот значит очень коротко таким образом, а потом будем углубляться и спасибо большое насчет прощения. Хорошо. Деспотичный отец, иногда бывает деспотичная мать, деспотичный отчим, сестра, брат, деспотичная учительница, в общем, с такими вопросами сталкивались, да? Хорошо. Вот уже буду знать, о чем говорить. Следующие вопрос или предложения, заказы, пожалуйста.

Из зала: Предложение на сегодняшнюю тему, которая уже заявлена, которую Вы подготовили.

Сестра Павла: Хорошо. И пока вопросов не задавать, а то так сходу непонятно, что, о чем спрашивать. Хорошо. Можно спрашивать обо всем. Чего не буду знать, я вам честно обещаю не придумывать ответов, просто скажу, что не знаю, что с этим делать. Хорошо. Как мы и договорились уже с вами, в общем, говорила-то я, но уже подвела итог, Бог существует. Когда у нас в жизни беда мы приходим к выводу, что надо помолиться, и начинаем молиться, и молимся. Иногда Бог нам отвечает сразу же, а иногда очень долго не отвечает и непонятно, что делать. Ну, не хочет сделать на заказ чуда никакого, просто не хочет, как Он там работает на этих небесах? И мы, когда молимся первый раз в жизни, то обычно не думаем, кому мы молимся, обычно не думаем. Чаще всего, хотя не всегда, бывает так, что Бог на вот такую первую нашу отчаянную молитву отвечает. Каким-то знаком или изменением ситуации, каким-то образом нам отвечает так, чтобы мы поняли, что это ответ от Него, это происходит. Но потом Бог хочет, чтобы мы входили с Ним в отношения, почему? Потому что Бог есть Любовь, это не просто высший разум, это не просто Абсолют. Мы в философском значении можем таким образом думать. Но Бог – это Личность в христианстве все равно какого ответвления – протестанты, католики, православные. Бог – это Личность и, причем Личность, Которая является Личной Любовью. И здесь дело уже намного сложнее, потому что Он просит нас об отношениях. Почему мы первый раз помолимся, а потом обычно как бывает? «Тогда выслушал, а теперь не слушает, что это такое? Я же тогда просила – всё получилось, а сейчас не получается, и прошу второй раз, восьмой, десятый – не работает! Работало тогда, сейчас не работает, в чем дело?» В первый раз Бог говорит с нами на нашем языке, чтоб мы Его поняли и услышали. А потом Он нас потихонечку приучает к Своему языку. И не отвечает нам на наши просьбы, на наши молитвы до тех пор, пока мы не задумаемся, какому Богу мы молимся. «Какому истукану кланяешься» Сенека у своего ученика спросил однажды. Какому Богу я молюсь? И тут начинаются проблемы. Почему? В Библии мы читаем, что Бог добрый, что Бог есть любовь. В Библии мы читаем о том, что Он Создатель, что Он Отец, что Он милосердный, что карающий судья. Это всё мы читаем и смотрим на собственный опыт жизни. А собственный опыт в жизни у нас если был горький, то здесь у нас бывают несостыковки, какого рода? «Если Бог добрый, почему я к Нему обращаюсь и чего-то боюсь?» Например, боюсь какого-то подвоха почему-то вдруг. Или обращаюсь к нему и уверена, что Он меня обманет. Причем в первый раз послушает, второй раз послушает, в третий раз, а потом уже всё, Он может меня обмануть. Если первый раз послушал, второй раз, то уже надо быть начеку, потому что неизвестно, как дальше всё пойдет. То ли, еще другая форма, например, Он нам кажется тем, кому мы не можем доверять, только установить официальные отношения, и всё. Официальные отношения – это значит какие? Мы пришли по делу, решили вопрос, до свидания, ушли. Значит, встречаемся на пять минут и расходимся. Моя личная жизнь не имеет ничего общего с Тобой. А поскольку Он есть Любовь Его не просто не устраивают такие отношения, а Его эти отношении ранят. Чтобы может быть некоторые образы Бога наши разрушить, я хочу обратить ваше внимание на то, как Иисус принял женщину, взятую в прелюбодеянии. Помните, да, 8 глава Евангелия от Иоанна. Если не знаете этого отрывка, почитайте. Я сейчас не всё буду пересказывать, хочу обратить ваше внимание на один момент. Смотрите, эту женщину привели к Нему, взяли в прелюбодеянии, можем нашим языком как сказать? Прямо вытащили из кровати, с кем-то она была, и привели её к Нему. И можно себе представить, в каком она состоянии, в каком состоянии души. Тут все стоят кругом, и она посередине, и хотеть её забросать камнями. И она не только вся в позоре стоит, но еще вот-вот наверное и жизнь потеряет. Значит всё, конец. Иисус что говорит? Да, мы помним эти слова, как Он сказал: кто из вас без греха, пусть первый бросит в неё камень. Но здесь есть еще один маленький нюанс. «Наклонившись, писал перстом по земле» и почему же? Он не хоте её больше смущать, Он не смотрел на нее, извините за выражение, не пялился, только опустил голову, потому что ей плохо, ей больно, она там еле стоит и еще и к Нему на суд её привели, и еще Он будет стоять и смотреть. Понимаете, наклоняет голову и пишет по земле. Значит, есть в человеке какая-то тонкость, причем тонкость невероятная, Он ведь судья в этот момент, понимаете. Есть какая-то тонкость, есть какой-то такой момент. Здесь все намного тоньше и намного больше, чем просто официальное решение каких-то вопросов или каких-то дел, намного серьезнее. И Он приглашает человека к доверию.

Только дело в том, что мы очень боимся этого доверия, и здесь надо будет затронуть психологический план, потому что именно психологический план нам мешает в доверии. В каком плане? Не то, что он не нужен, только где-то там находится рана, которая не позволяет доверять. И потихонечку-потихонечку Бог Сам будут нас вести туда, чтобы эту рану увидеть, и Он будут нам помогать её заживить, Он сам, Своими врачующими руками, теми же руками, которыми исцелял больных, потому что Иисус же не умер, Он воскрес, значит живет, значит, если так, то Он действует сейчас так же, как и тогда. Возьми и поверь.

Из-за наших ран возникают у нас многие моменты недоверия, и на основания вот этого недоверия у нас формируется определенный образ Бога. Уже не важно, какой-то там Бог Авраама, Исаак, Иакова, это было в Библии, это было еще и в Ветхом Завете. А теперь это судья, это карающий судья, это что-то страшное, я ему не доверяю, боюсь. И как вообще туда подойти? Представьте себе, я не знаю страшного-престрашного начальника, от которого вся ваша жизнь зависит и вот теперь к нему надо подойти и еще как-то более-менее нормально с ним общаться, просто немыслимое дело. В нашей психике формируются образы Бога, которые абсолютно противоположные библейским образам Бога. Поэтому я назвала тему «Демонические образы Бога», демонические в таком плане, что абсолютно противоположные библейским образам Бога, абсолютно противоположные тому, что о Боге говорит Библия.

И первый такой образ – это именно карающий судья, который не смотрит на человека, не смотрит на ситуацию человека, в общем, не учитывает индивидуальную ситуацию человека. Я сейчас еще раз напоминаю, я сейчас говорю об образе Бога, который формируется в раненой психике, ничего общего не имеющий с образом библейского Бога. Значит, не смотрит на ситуацию человека, на индивидуальность человека, не смотрит на мотивацию человека, только точно будет наказывать, даже не разбираясь, виноват и всё. И такой карающий судья, конечно, прежде всего, наполняет человека страхом. Я не знаю, может у вас был уже такой опыт, хотите помолиться и вдруг чувствуете страшно отдать себя в руки Богу, страшно. Страх заключается в том, что человек уверен, что будет наказан за малейшую ошибку. Вот пойду как-то не так, не в эту сторону и будут мною недовольны. Наверно вы уже что-то вспоминаете, уже есть какие-то ассоциации, да? Ну вот видите, хорошо, сейчас мы к ним придем. Человек уверен, что наказание придет безусловно, точно, и никаким образом не получится от него убежать. Наказание будет немилосердным, это прямо как космическая неминуемая катастрофа. Падает на нас Нептун и точно, раз уже начал падать, то точно упадет, всё, вселенская катастрофа. Здесь Бог не воспринимается абсолютно как личность, только как какая-то злая катастрофическая сила. И теперь, откуда берется такой образ Бога у человека? Это от так называемого гипер-социального воспитания. «Должно быть так», неважно, что ребенок чувствует, неважно, что ты чувствуешь, «должно быть так». Ты должна пойти на улицу хорошо одета, потому что соседи же, и вернуться тоже чистенькая. Следовательно, в песочнице тебе нельзя играться. Если, там, не дай Бог, дождь пошел и лужи, то надо ровно ходить вообще и не запачкаться, ну и так далее. Ты должна быть красивая – а почему? – возникает вопрос у ребенка. Потому что соседка тебя увидит. Значит, должно быть всё это вот так хорошо.

Потом очень часто мотивацией к учебе родителей что является? «Я не хочу выслушивать потом на родительском собрании о тебе нотации», сказали ребенку мотивацию для учебы. Или «Я не буду в школу ходить, если меня будут вызывать», следующая мотивация. Сидит ребенок читает, учит-учит. Где там учитывают личность ребенка в таком подходе? Там нет ребенка. Еще один момент, я где-то недавно приводила этот пример, но точно не здесь. Приходят к ребенку подружки, ну, ребенку пять-семь лет, приходят подружки, приходят друзья, девочки, мальчики, маме не нравится: «Уходите все отсюда, не хочу вас видеть», ушли, конечно. А когда к маме приходят подружки, как ребенок должен себя вести и где тут равноправие личности? Как ребенок должен себя вести? Идеально: «здравствуйте», «до свидания», все красиво, культурно, на уровне, принести тапки, принести чай, если ребенок не слишком мал. И таким образом формируется потом, когда человек приходит к вере, вот этот образ карающего судьи. Почему карающего? Потому что любая ошибка – сразу будут крик, будет ор, будут нотации, будет чтение морали.

Следующий образ Бога демонический – это Бог смерти, значит Бог, который меня уничтожит. Здесь это уже, если говорить о психологическом уровне, это серьезные моменты из прошлого, это может быть вопрос инцеста, этом может быть вопрос изнасилования чужим человека. Инцест, я имею в виду в широком смысле, может быть непосредственный вопрос кровосмешения. Это может быть вопрос страшных физических наказаний. Может быть вопрос издевательства психологического, физического над ребенком, и вот тут возникает потом такой образ Бога: он большой страшный и он может меня уничтожить. Еще один момент. Такой образ Бога тоже возникает у проклятых детей: «Я тебя проклинаю, лучше б я тебя никогда не родила». Тоже может возникать такой образ Бога, который берется с пренатального возраста, когда родители хотели сделать аборт, но по каким-то причинам не сделали. Такая ситуация была у одной из наших сестер, которая со мной в монастыре и она говорит, что она несколько лет из этого выбиралась, только из этого одного вопроса, да, несколько лет выбиралась. Это дело серьезное. Но зато посмотрите, какая точная гарантия от Бога, что ей надо жить! Пробовали несколько раз сделать аборт, не получилось.

Следующий образ Бога – это Бог достижений или Бог успехов, это Бог великих требований, которые человек в принципе выполнить не может. И если так хорошо подумать, то сразу же вы мне можете сами ответить на этот вопрос, откуда возникает такой образ Бога. Требования, которых человек не может выполнить. Ну нет у меня способности к математике, ну нет. Родители купили место в университете, сын будет математиком и всё. Почему? Потому что папа всю жизнь хотел быть математиком, а только училище закончил, ну и так далее, истории есть всякие разные. Поэтому сын будет математиком, точно, будет продолжать род и карьеру, замечательно. А где этот сын? Нет его вообще. Кстати, потому что я вам тут наговорю-наговорю, возникает вопрос: а что делать с этим со всем? Так понарассказывать-то очень легко. Что делать с этим со всем? Ответы буду давать потихонечку, не все сегодня, сегодня не получится, конечно, все ответы дать. Но если мы хотим придти к библейскому Богу, значит, к Богу, Который реально существует, Который настоящий, то знаете что? Во-первых, надо дать себе право на место в этой жизни, право на время в этой жизни, право на существование, и право на то, чтобы быть личностью. «Я – не вещь, которая должна удовлетворять родителей, я тоже личность». И это первый этап, который поможет нам открыться на настоящую молитву. И тогда будете чувствовать Бога и будете чувствовать, как Он говорит. А Он говорит. Это первые такие основные моменты. Поэтому мы не только имеем право, мы имеем святую обязанность защищаться, защищать свое достоинство и защищать свое место на земле, потому что это право и обязанность даны нам Богом: «Плодитесь и подчиняйте себе землю» – это Бог сказал не только нашим родителя, Он сказал это всем людям, всем. Посмотрите за собой, Библию читаешь и думаешь, автоматом иногда думаешь, что это не для тебя, вот всякие там право, и так далее, это может родителям даны, но о себе даже и не думаешь. Посмотрите внимательно. Бог так сказал Адаму и Еве. Когда думаем про Адама и Еву, конечно, думаем про родителей. То, что сказано в Библии, сказано всем людям, которые существовали, существуют и будут существовать.

Сейчас возвращаюсь к моим пунктам. Бог великих требований, которые человек не может выполнить. Бог, Который для какой-то цели готов принести в жертву человека, пожертвовать человеком. Ну, в общем, не то, что отнять у человека жизнь, а Он может пожертвовать – Он – моим временем, не я сам только, моими способностями, может распоряжаться ими. Это тоже вопрос отношений с родителями. Меня нет, но есть что-то, что я умею делать или знаю как, и это родителей или удовлетворит, или порадует, они от этого будут счастливы. Вот потому это надо сделать и они имеют полное право от меня это требовать. Так вот полного правого это требовать они не имеют. Бог им не дал такого права, если требуют – это самозванцы. Дальше. Это Бог, Который награждает человека только за великие достижения. Значит, если ты просто что-то сделаешь, это ты еще никто. Вот надо что-то сделать такое невероятное и только тогда будешь принят. А ты простой человек и не знаешь, как сделать невероятное. А Бог на самом деле просто радуется нашему существованию. Вспомните, как Ковчег Завета переносили в Иерусалим, как Давид плясал, а Бог смотрел и улыбался. Хорошо.

Следующий демонический образ Бога – «Бог-милиционер» – всё проконтролирует, всё. Помните, как мама или папа дневники читали? Если вы так, как папа или мама это делали или делаете, то быстрее прекращайте и на исповедь срочно, домашнее задание, всем читающим дневники (смеется). «Бог-милиционер» значит, контроль иногда жесткий, а иногда как бы такой пассивный контроль. В чем дело? Я знаю, что вроде как родители могут не зайти в мою комнату, но надо быть внимательным, а вдруг. Такие отношения как бы нормальные, а просто чего-то опасаюсь. Хорошо. За всем смотрит, всё видит. Причем, знаете, такое чувство, что всё видит насквозь. Значит, «Бог-милиционер» – это Бог закона. В чем дело? Видеть только моральные долги людей. «Я понимаю, пять заповедей ты соблюдала, но следующих пяти не соблюдала. Всё, значит вообще не в счет, что пять соблюдала, будет разбираться только вот тут, что не соблюдено». Бог, который наказывает и, причем, это Бог, с которым нельзя договориться, потому что с милиционером-то еще можно иногда договориться.

И «Бог-шпион». И тут я вам расскажу, одна наша сестра из ордена, она говорит, что со мной однажды случилось. Все было хорошо и вдруг у меня три дня серьезного кризиса, что ж за кризис такой? Она говорит: «Как только захожу в душевую кабинку, разденусь, чтобы мыться, кажется, везде камеры подсматривают». Она говорит: «Обратно одеваюсь и в другую кабинку, думаю, может, здесь никого нет». Так что интересно иногда получается. Почему у неё так это все возникало? Потому что она начала разбирать моменты отношения с матерью, а мама это был сплошной контроль. И тут всё пошло в сознание, все моменты подсознательные перешли в сознание, она с этим начала работать и вот в такой образ это всё вылилось. Значит, уже часть причин я уже рассказала, почему такой образ Бога возникает.

Еще иногда бывает такой образ Бога, когда, когда один из родителей активный, а другой пассивный. Мама не имеет сил, или больная, или уже не справляется с подростком, и как говорит? «Я ладно, но вот подожди, вернется отец с работы». И вот тут ребенок ждет, один ребенок вообще не будет подавать вида, просто не боится, такой крутой. А второй, уже сразу видно, что всё плохо. И этот и этот боится, только один так реагирует, а другой по-другому.

Один из этих образов или какие-то элементы этих образов демонических присутствуют в принципе в сознании почти каждого человека. И когда мы начинаем серьезно подходить к вере, серьезно подходить к Богу, то не знаем, что делать. И понимаете, здесь, если мы себя насиловать и пытаться молиться-молиться-молиться, потому что это пройдет, это пройдет, то я вам сразу говорю, не пройдет. Я монахиня уже давно, и, понимаете, каждый день молюсь не один час. И хочу вам сказать, что если честно не разберешься со своим психологическим уровнем, молитва не пойдет. Конечно, можете мне сказать «а, вы монахини, может вы как-то не так молитесь, может плохо, может…» Конечно, молитва монахини это не обязательно идеальная молитва, поэтому так можно мне ответить. Но дело в том, что опыт показывает, и не только мой, многих людей, что не получится без работы. Через чудо мы приходим к Богу, а развитие вот этого процесса отношений – это уже работа. Я говорю иногда людям так. Есть два чуда в нашей жизни. Первое – это когда действительно что-то падает с небес, внезапно, вдруг, подарок. И второе – это наш разум, трезвый разум, который может принять решение, который в состоянии принять свободное решение. Даже если он долгие годы не принимал собственных свободных решений, он всё равно не утратил эту возможность, она осталась. И это тоже чудо. Ну, я не знаю, представьте себе… Вы из разных групп, я так понимаю, да – анонимные алкоголики, анонимные наркоманы?

Из зала: Созависимые.

Сестра Павла: А, созависимые, хорошо. А теперь посмотрите, долгие годы зависимости какой-то, созависимости какой-то. Ты начнешь выбираться оттуда и смотришь – пятнадцать лет пил, валялся под забором, начинает трезветь и мозги еще работают. Конечно, может не на таком уровне как пятнадцать лет назад, но не так уж много утеряно, они работают, они выздоравливают и они в состоянии, действительно, совершать мыслительные действия всё-таки, несмотря ни на всё. То же самое с вопросами созависимости. Выходишь оттуда, из этих глубин, казалось такая глубина, а это просто было болото (смеется), выходишь оттуда, смотришь: «О! А я могу нормально общаться, я могу нормально думать, я могу принимать решения». Значит то, что было дано, он и осталось, где-то там, в ресурсах, ждало меня. Это момент нашего разума.

Вернусь к мысли, от которой ушла. Вот этот вопрос психологического уровня. Что я имею в виду? Это то, что я тут уже говорила. Вот этот момент, когда я начинаю жить как я, не как часть мамы, не как часть папы, не их желания, не их вопросы, не их проблемы, а я начинаю жить потихонечку, я, начинает жить мое «я». Это первый шаг к настоящей молитве. Кажется может быть некоторым из вас, что это очень издалека я начинаю, а на самом деле нет. На молитве я есть, и Он есть, и мы есть и это фундамент молитвы, это основа. И потом, когда я уже есть, надо найти вот эти моменты отрицательные в отношениях с Богом и сказать себе, а потом Ему: «Я тебя боюсь». Сначала говорю: «Я боюсь Бога». Потом говорю Ему: «Я Тебя боюсь». Говорю себе: «Не хочу, чтобы Он ко мне подходил». И говорю Ему: «Не подходи сейчас ко мне, я не готова с Тобой встречаться, я Тебя сейчас не приму, можешь звонить в дверь, сколько хочешь, я не открою Тебе сейчас, я знаю, что Ты там стоишь, но я сейчас не в состоянии, я боюсь». Я согласна, чтобы Он где-то недалеко находился, но чтобы не требовал от меня разговора с Ним. «Боже, можешь сидеть здесь, но молчи, я ничего Тебе не скажу». Понимаете, это так же, как на самом деле как общение с человеком. Какую ошибку с другим человеком мы делаем, часто причем? «Привет. – Привет. – Как вас зовут? – Оля, а вас? – Наталья. – А, ну хорошо, давайте будет дружить, ну, давайте на «ты» переходим». А какое «ты», если мы ничего не знаем еще о человеке? Так, посмотрели друг на друга, прикинули, что более-менее в этом же возрасте, можно перейти на «ты», допустим. А какое «ты»? Ничего об этом «ты» не знаем. Ничего. Конечно, это очень здóрово, потому что потом кажется такая атмосфера, все такие друзья, все близкие друг другу, и так далее. А потом оттуда уходишь и почему-то не уносишь эту атмосферу, а если уносишь, то она остается в тебе, но не на очень долго. Так было замечательно, и куда это всё спустя месяц делось? Куда-то ушло и с Богом мы тоже так иногда общаемся: «Господи, слушай, там, вот это, вот это нужно», и так далее, а на самом деле мы даже не знаем, какому Богу молимся. Я к чему это всё? К тому, что надо всё делать постепенно так, чтобы не обманывать ни себя, ни Его. Потихонечку. Некоторые, кто здесь присутствуют, те знают этот мой пример, ну, ничего страшного, я повторюсь. Мне очень нравится момент из «Маленького принца» Экзюпери. Знаете, вот этот момент приручения Лиса: сначала будет приходить и садится вон там, далеко, и будешь молчать, потому что слова только мешают понять друг друга. Но приходи ровно вовремя, потому что я тебя уже буду ждать, и с каждым днем можешь садиться чуть ближе. Не обязательно с каждым днем, может, с каждой неделей, там уж как пойдет. Можете попробовать по такому принципу. А потом, когда Он уже здесь, когда я уже в состоянии говорить, то надо конечно в Его присутствии снимать маски, лучше всего вместе с Ним. И там уже молитва по-разному идет: «Исцели мое сердце, исцели мою, агрессию, мою жадность, и так далее, исцели меня. У меня есть одно больное место, вот это вот, прошу Тебя исцелить это место во мне». Или по-другому: «Знаешь, Господи, всю жизнь я думала, что родители меня любят, а оказывается, не любят они меня». И просто, понимаете, не молишься так, что ты просишь о чем-то, умоляешь о чем-то, просто вместе с Ним, поскольку у Него больше сил, снимаешь маски. А потом, если это всё пройдете вот до этой точки, уже будете мистиками, и уже никакие вам наставления не будут нужны, честное слово, потому что будете Бога чувствовать.

Вот, закончила.

Из зала: Очень хорошо.

Сестра Павла: Спасибо! Значит, я действительно закончила. И теперь как, вопросы или расходимся? Я думаю, может быть, вопросик один-второй, и все-таки будем закругляться, да?

Вопрос: Если абстрагироваться в отношениях с Богом, то вот то, что Вы говорили – это все эти шаги в дисфункциональной семье, пример отношения с детьми. Это шаги, которые многие поколения, по-моему, проделали. Наши родители, потом мы это повторяем. Но вот как выйти из этого? Вопрос страшный просто.

Сестра Павла: «Виноград ели родители, а оскомина на зубах у детей». Первый момент, я это обозначила сегодня два раза точно, может даже и три. Первый момент – это вопрос права на существование. Значит, сначала надо позволить, чтобы в наше сознание вошла мысль: я существую, я есть. Если я есть, то я имею право здесь сидеть, вот тут ходить, и если кто-то меня за это ругает, то он неправ. Вот это как бы самые-самые первые моменты. Это происходит по-разному. Я почему вам сказала об этом, что Бог создал мир, дал его в распоряжение людям, почему мы думаем, что это нашим родителя, а не нам? Одна женщина рассказывала мне, что она именно с этого начала, с этой точки. Она говорит: «Читаю Библию, и вдруг до меня доходит, что если все остальные слова в Библии для всех людей, то это предложение тоже и для меня. Всегда думала, что про прародителей “размножайтесь и подчиняйте себе землю”, а это значит для меня тоже». Таким образом. Но здесь уже конечно вопрос психотерапии, здесь надо индивидуально конечно разбираться, в общем очень сложно отвечать на такие вопросы. Там потом могут последовать просто внешние упражнения, когда я буду занимать мое место. Ну, например, иду, а моей бабушке моя походка не нравилась с рождения моего, скажем так. До меня начинает доходить, что я имею право жить на этой земле. Если я имею право жить на той земле, то ходить по ней тоже имею право. И, значит, я иду с этим сознанием новым, бабушка вдруг мне говорит: «Что это за походка, ты никогда не переучишься», и так далее. Я спокойно поворачиваюсь и говорю: «Да, бабушка, никогда не переучусь. Это первые шаги. А потом, конечно, это идет дальше, но дальше я сейчас не совсем в состоянии отвечать на вопрос, потому что тут нужны ваши вопросы, так как здесь можно пойти в очень многих направлениях, а это, знаете, курс психотерапии, даже общий – это много лекционных часов, но вот это самое начало.

Вопрос: А как простить родителей, которых уже нет?

Сестра Павла: Да, их тоже надо сначала обвинить, это сложно, потому что какой у нас стереотип? Об умерших нельзя говорить плохо, даже думать, им же там будет плохо. Я там не была, но им там будет плохо, пока они там не постигнут истину. А истину они не постигнут сами без нас здесь. Существует такой момент в христианстве, как общение святых, причем общение на всех уровнях – и живущие и умершие.

Из зала: Одна церковь.

Сестра Павла: Да. И мы имеем влияние на них, они имеют влияние на нас. Каким образом и так далее, пойдем туда, посмотрим. Честное слово я не знаю, не отвечу на этот вопрос, каким образом это совершается. Но никто оттуда не приходил, в точности не рассказывал. Но, понимаете, есть очень важный момент истины. Они там уже на суде были, и они видели на суде всю свою жизнь. Что они там видели, прежде всего? Где была настоящая мотивация, а где, извините меня за выражение, левая мотивация – они всё это уже увидели. И теперь, чтобы состыковаться с нами в таком плане, чтобы все мы уже оставили в покое друг друга и могли жить спокойно, нам тоже эту истину надо найти её и назвать. Значит, если отец мой, допустим, перед Богом сказал: «Да, я свою дочь доставал очень часто несправедливо, я виноват», то мы тоже говорим: «Да, он меня доставал очень часто несправедливо, он виноват», и так всё по пунктам. Сделаем прыжок вперед, придется возвращаться, повторять класс на самом деле.

Вопрос: А можно такой вопрос. Родителей вслух обвинить – это хорошо, правильно?

Из зала: Я тоже хотела это спросить.

Сестра Павла: Значит так, я бы не хотела отвечать на него очень коротко, этот вопрос я бы хотела сделать когда-нибудь темой. Потому что коротко за две минуты на этот вопрос можно глупостей наговорить. И всё же. Иногда стóит сказать, иногда надо сказать обязательно, а иногда не надо говорить ничего. Разобраться только с собой, это зависит от многих факторов: от моего состояния, от состояния родителей, от моих мотиваций, проработаны ли они до конца или нет. Часто делаем такую глупость, что к чему-то приходим и тут же им всё вываливаем вот это. Вот так точно нельзя делать. Это должно быть проработанное, так, чтобы я знала, что я точно стою на ногах, я бы хотела пока вот так на этот вопрос ответить.

 

 

Похожие материалы (по тегу)

Другие материалы в этой категории:

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

2013 © SestraPavla.ru

Создание сайта
Студия Front-Web