Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Добрый Боже, просим Тебя, пошли нам Твоего Духа, чтобы мы могли принимать благодаря Твоей мудрости все то, о чем будем говорить.
Отче наш, сущий на небесах!
Да святится имя Твое;
Да приидет Царствие Твое;
да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
Хлеб наш насущный дай нам на сей день;
И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;
И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.
Ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки. Аминь.
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Сестра Павла: Садитесь, пожалуйста.
Тема у нас – созависимость. Скажите мне, пожалуйста, кто из вас слышал уже это понятие, это слово? Кто из вас слышал это слово – «созависимость»? Спасибо. Так что немного именно об этом, что это такое?
Созависимость – то такая болезнь, которую страшно сложно диагностировать, потому что это болезнь, которую чаще всего мы воспринимаем как норму жизни, т.е. не кажется, что там что-то больное, что-то не то и не так. Например, допустим. Когда у детей что-то происходит, нам страшно хочется знать чтó происходит в подробностях и как-то хочется повлиять на ход происходящего для того, чтобы было детям легче. Бывает так? Бывает. И это нам кажется абсолютно нормальным. Потом, как еще бывает? Допустим, в семье кто-то пьёт, или употребляет наркотики, или не пьет и наркотики не употребляет, но жить невозможно, потому что страшно агрессивный человек. И тогда, как мы себя стараемся вести? Так, чтобы не раздражать человека, но может не до такой степени, чтобы на цыпочках ходим, хотя иногда так тоже, но во всяком случае – не трогать, ничего не говорить, всегда поддакивать. Есть такое? Спасибо, улыбаетесь, знаете, значит хорошо понимаете, о чем я говорю. За обратную связь большое спасибо, это очень важно.
Так, бывает такое. Когда такой человек в нашей семье сделает что-то не то и не так, и об этом узнают родные, знакомые, близкие, соседи, мы обычно что делаем? Обычно выгораживаем, правда, «ну ничего такого», оправдываем, не хотим, чтобы плохо говорили про этого человека из нашей семьи. Есть такое? Есть. Тебе говорит соседка: «А твой был пьяный позавчера, вчера и сегодня. – Ну нет…» Иногда бывает так, что до вранья доходит, потому что был вообще-то пьяный, но как я про мужа скажу: «Да, ты права, вот третий день пьет». Это только тогда, когда нам совсем плохо, мы в состоянии такое сказать, а когда еще куда ни шло, то обычно выгораживаем. Выгораживаем так, что если не получается правдой, тогда обманом. Есть такое.
Что еще? Например, есть какая-то беда в семье, и как мы говорим себе и детям? Что «сор из дома не выносится», «молчи, никому не говори». Не знаю, как вы как взрослые, но может быть кто-то из вас помнит такого рода тяжесть тайны с детства, когда тебе было 8 лет, 6, 10, и тебе говорят «нельзя никому это говорить». И ты знаешь, что это семья, ты свою семью вроде как любишь, не хочешь ничего плохого сделать для своей семьи, поэтому никогда никому ни о чем не говоришь, все носишь в себе. А для ребенка, которому 6, 8, даже 14 лет, это тайны слишком тяжелые, и ребенок носит в себе вес тайны. Знаем такие истории? Знаем.
И все, о чем я здесь сказала сейчас – это все симптомы созависимости. То, что нам нормальное, привычное из вышеперечисленного, это на самом деле болезненное. Иногда бывает так, что нам до такой степени кажется, что это все правильно, что мы даже не хотим ни про эту созависимость слышать, ни про никакие книжки и ничего читать, ничего делать, нам кажется, что это все так, и что так нужно жить. Есть еще такой момент, когда нам кажется, что всю жизнь каждый день нам нужно идти на огромную жертву ради сохранения то семьи, то отношений. Без решения проблемы, только ради сохранения того что есть. Эти наши жертвы.
Если мы верующие люди, то иногда еще говорим так: «Иисус тоже страдал». Да, это правда, Иисус тоже страдал, Иисус пошел за нас на крест, Иисус за нас умер, это был одноразовый акт. Иисус не умирал каждый день 33 года пока жил на этой земле, это был одноразовый акт, и это было два дня – четверг и пятница. Есть о чем подумать, правда? Хорошо, спасибо, так что подумайте.
И есть еще один такой момент. Иисус сознательно и добровольно пошел на это ради того, чтобы нас спасти. Мы иногда говорим, что тоже страдаем ради того, чтобы спасти семью, только спасаем ли мы ее действительно? Почему? Потому что, смотрите, когда вырастают наши дети, становятся взрослыми, и болеют разными неврозами, а иногда не неврозами, а другим всяким болезнями – это называется психосоматика, это когда психика устала страдать и тело начинает проявлять какую-то болезнь, по-разному может быть. Могут болеть мышцы, кости, желудок, вообще весь пищеварительный тракт, сердце, давление, и т.д. Могут быть всякие разные болезни, психосоматика – когда психика не может нести в себе тяжесть и начинает болеть тогда тело, такой перенос организм делает.
Или, например, наши дети выросли, поженились, замуж вышли, и там потом никак не могут справится с этими своими отношениями в семье, что-то не то, не так, не получается. То ссоры, то непонимание, то приходят к выводу, что вообще не того человека выбрали.
Почему так происходит? Потому что очень часто механизм работает следующим образом: если я росла в семье, где был алкоголизм, или наркомания, или просто обычная агрессия даже только на словах, может быть даже никто никого не был, а просто живем нормально, кушаем за столом и вдруг резко кто-то из членов семьи начинает орать, потому что что-то ему не подходит. Это может быть раз в неделю, раз даже в месяц, и это тоже считается насилием в семье. Когда мы росли в такой семье, вырастаем, потом у нас действительно очень сложные моменты в отношениях уже в семье, которую мы новую создали. А поскольку создаем семью по схеме нашей прежней семьи, потому что это нам знакомое, привычное, то очень часто действительно бывает так, что выбираем не тех партнеров. Сын или дочь, которые выросли в семье алкоголика, очень часто себе в партеры выбирает алкоголиков почему? Потому что это знакомое и известное для них. Эта схема работает таким образом.
И теперь стоит может быть задать себе вопрос: что я конкретно спасала и что я спасаю на сегодняшний день? Потому что может быть так, что я спасаю болезнь. Если кто-то из вас понимает мои слова таким образом, что в таком случае теперь после этой лекции идем и все разводимся, то я хочу подчеркнуть, что я не имею в виду развод. Хотя там, где бывает жестокое физическое насилие, где может быть реальный вред для здоровья и даже жизни, то возможно будет стоять вопрос развода. Но то, что я сказала до этого, не говорит о том, что я имела в виду развод, я имела в виду решение проблемы.
Но до того, как перейдем к решению проблемы, немножечко теории по созависимости.
Что это такое – созависимость? Она может быть в семье, так как я сказала, патологической, т.е. не обижайтесь на этой слово, это просто семья, где существует болезнь алкоголизма или болезнь наркомании, я это имею в виду. Или болезнь насилия – физического или психического. Это может существовать в обычной семье, которая вроде как вполне адекватная. Только, например, мама или папа очень сильно контролирующие личности, так что этот ребенок даже дышать не может, если мама или папа об этом не знают, никакого насилия другого рода, только гиперконтроль, контроль, который выходит за рамки. Или гиперопека, в семьях часто так бывает: я хочу всего хорошего для моего ребенка, я хочу моему ребенку только то, что ему самое лучшее, поэтому я все время моего ребенка опекаю. У моего ребенка нет права на ошибку, у моего ребенка нет права на то, чтобы себя нехорошо вести, а если себя ведет нехорошо, я тоже вопрос не разбираю, только обвиняю других детей, или воспитательницу, или учительницу в школе.
Гиперопека – ребенок в центре внимания, а кроме этого вроде всё в порядке.
Так вот созависимость – это такой момент, когда другой человек является важнейшим условием моего душевного равновесия. И когда от поведения другого человека, вот этого человека, которого называем значимой личностью… Потому что как себя там другие ведут не так важно, но вот этот человек – муж, жена, ребенок, моя мама, мой папа – как себя ведет, что говорит, от этого зависит полностью мое душевное равновесие. Это созависимость.
Очень часто мы живем так и думаем так: «Если бы только не пил, все было бы у меня хорошо», и это большой самообман. Свободными внутри нас не делает отсутствие алкоголизма в семье, а подход к нему. Так что еще раз, позвольте, повторюсь: созависимость – это такое психическое состояние, когда другой человек является условием моего психического душевного равновесия. Если он себя будет себя хорошо чувствовать, то и я себя хорошо чувствую, если у него все в порядке, то и у меня все в порядке. Как иногда говорит мама: «Главное, чтобы у моего ребенка все было хорошо, а у меня-то уже ладно».
Я вам расскажу такой пример, однажды рассказывала моя родная сестра. Она своей дочери, которой тогда было лет пять сказала, чтобы убрала комнату, а пятилетний ребенок как убирает комнату? Ну какие-то игрушки попрятала, сидит, играется. Сестра ее один раз подгоняет, второй, но в общем до вечера сестра выдержала, а вечером говорит: «Как это так, я ради тебя и то, и то, и то, перечислила ей всё, а ты даже не можешь комнату убрать». А племянница, ее дочь, говорит ей: «Мама, ты бы лучше пошла и что-нибудь сделала сама, и меньше нервничала».
«Я ради тебя…» Когда я все время думаю о том, что я ради кого-то приношу себя в жертву, то в какой-то момент я начинаю считать, что они же мне должны, и тут круг замыкается, это очередной симптом созависимости. Т.е. я сначала очень добрая, я люблю детей, мужа, и на самом деле люблю, родителей. И думаю, вот здесь и здесь они нехорошо себя ведут, надо им подсказать. Т.е. откуда-то у меня берется такое мнение, что я знаю точно чтó им нужно, и если они сделают то, что я подскажу, это будет правильно. Откуда-то к нам приходит такое мнение. Это еще не красный свет, но уже оранжевый, если смотреть по светофору.
Потом дальше, следующий момент. «Я ради них готова на все, это мои родные, близкие, я готова на всё». И здесь первый шаг такой, что сначала все более-менее нормально, потом след шаг – я начинаю уставать, потому что моей любви на всех не хватит. Так иногда бывает, такие разговоры: «Я тебя люблю. - А я тебя ну наверно тоже. – Ну ничего, моей любви хватит на нас всех». А любви с одной стороны никогда не хватит на всех, со всех стороны должна она быть. Вот этот момент, начинаю уставать.
Когда начинаю уставать, на фоне усталости что начинается, какие чувства приходят? «Я же ради них и то, и то, и то, но разве они не могут хоть как-нибудь мне навстречу пойти?» А они еще извините, пожалуйста за выражение, такие нахалы, что я звоню и говорю приезжайте, а они говорят, мама, а мы завтра не можем. «Я ради них столько…» А, видите, все понятно, спасибо (смеется). «Я ради них вот так вот, а когда мне помощь нужна…»
И если я еще не совсем устала, то я только легко обижаюсь и потом прихожу в себя. Но если я уже от всех моих самопожертвований очень сильно устала, потому что годы уже прошли, то что получается? Я обижаюсь сильно, а потом перехожу к шантажу: «Ах вы так, значит так, с ребенком не посижу, никуда не пойдете». Или еще по-другому бывает: «Я уже такая пожилая, старая, беспомощная, а вы даже раз в месяц не можете приехать на день и мне помочь». Это шантаж чистой воды. И что делать этим молодым? С одной стороны, семья, для которой и ради которой надо бы время отдать, а с другой стороны мама, она же меня родила, она же меня выносила, она у моей кровати по ночам сидела, она выкормила меня, вырастила, в жизнь отправила, а я что не могу ради нее…? Понимаете. И кажется вот опять этот замкнутый круг. Это одни проявления в семье созависимости.
Следующее проявление, что еще может быть. «Я такая хорошая, а они-то этого не видят». А если мы верующие, то как получается? «Ну я конечно этого не скажу вслух, это неприлично, но я-то вообще-то святая, а они вот такое люди». И еще знаете, что мы, бывает, делаем в плане веры, насчет именно нашей созависимости: «Я же знаю чтó им надо – молится, ходить в костел, верить и т.д., они этого всего не делают, поэтому у них беда». Значит я их начинаю обращать в таком духе принуждения, «от вы должны, поэтому у вас беда». А они что вам скажут? «Ты знаешь, мама, а вот моя подруга вообще не молится, и у них все хорошо». Аргумент? Аргумент, потому что действительно, реально есть такая подруга, которая верующая и у которой все хорошо. Только понимаете, вера-то не для того нужна, чтобы все было хорошо, это так как крестить ребенка чтобы не плакал по ночам.
Это проявления, причем я рассказала не все проявления. Я не хочу вас сильно загружать чисто психологической тематикой, но более-менее те проявления, которые у нас в семье.
Теперь, что делать? Это извечный вопрос. Сначала надо поставить диагноз. Т.е. приходите сегодня вечером и думаете так: «Ну приехали такая в костел и говорила про созависимость. Может и неплохо говорила, вроде с жизнью это состыкуется, но это надо по-другому жить, что ли. Боже мой, прожила 55 лет, уж сколько этой жизни осталось, зачем тут что-либо делать? Ну и ладно, вот плод моего высиживания в костеле сегодня с пяти часов». Может быть так (смеется). Но можно еще по-другому. Прихожу домой и думаю: «Вообще-то где-то может и правда, ну а что тогда делать теперь? Все на самотек, что ли, пустить? Что-то не то она говорила». И здесь можно пойти двумя путями.
Если она говорила что-то не то, можно просто об этом не думать.
А можно попробовать ее проверить. Открываешь интернет, набираешь слово «созависимость» и читаешь, «а ну-ка, давай посмотрим, что же это она там вещала». Вроде совпадения есть. Хочу вам сказать, что если будете меня проверять, то будут они там, совпадения (смеется). Кстати, хочу вам сказать, что монахиню спокойно можно перепроверить, не надо смотреть таким образом, что, о, раз она монахиня и в этой одежке, то точно все так, и открываем рот и слушаем, так взрослые люди не делают. Для детей это свойственно, так что и спокойно можете перепроверить то, что слышали.
Но если так, то может быть что-нибудь с этим сделать? И теперь, если я ставлю себе диагноз, что у меня действительно есть проявления созависимости – что дальше? Когда у нас, мои дорогие, проблема многолетняя, никогда не спешите с ее решением. Когда пробелам пришла сегодня, ее можно поспешить решать, например, поломалась что-то, дверь в комнате вылетела, то ее сегодня можно починить. Когда у нас многолетняя проблема, никогда не спешите, сначала надо долго к ней присматриваться – как она проявляется, в каких ситуациях, что меня выводит из себя, что меня, как мы говорим, доводит? Ну мы обычно говорим не что, а кто? И вот тут первая наша перестройка в мышлении. Это не муж, который в очередной раз пришел пьяный, только – чтó на самом деле выводит меня в том, что он пришел пьяный? И знаете, что, если так честно себе ответить, может быть так, что, например, мы не столько переживаем за то, что он не трезвый, а переживаем то что очередной раз соседи его видели в таком виде, а хотелось бы чтобы внешняя картинка нашей семьи была красивая. Значит на самом деле я переживаю за то, что скажут про меня. О, уже есть какая-то правда, хорошо! Взяли листик или даже тетрадку, если вы хотите над созависимостью работать, то вам тетрадка пригодится, не просто листик, и записали. Если быть честной по отношению к Богу, к себе, и к мужу, то я должна признать, что мне сейчас уже все равно, пьяный он или трезвый, но вот соседи его видели, вот это мне не все равно.
В другой ситуации. Вот у детей что-то случилось, «ой, надо все бросать бегом ехать, потому что они-то без меня не справятся». Стоп, вот здесь очередная перестройка, дети-то взрослые, пусть попробуют сами справляться. Если спросят у меня – я постараюсь посоветовать как знаю, как умею, как могу. А если не будут спрашивать, как-то придется мне пережить то, что дети выросли и не всё хотят мне говорить. И я не всё должна знать, не мое спасение, не их от этого не зависит. Ууууу, это серьезная перестройка, знаете.
И смотрите, что мы внешне пока еще ничего не сделали, мы пока только собираем о самих себе информацию, записываем и смотрим, в каких ситуациях что проявляется, и начинаем менять мышление. Внешне может быть я уже дошла до этого в своей головой, когда уже приехала к детям и уже им насоветовала без их приглашения, но вот ехала обратно, и на обратном пути пришли в голову здоровые мысли. «Дети-то взрослые, не просили меня ни о каком совете, даже сами про проблему не рассказали, я случайно узнала, чего лезть?» Ну возьми и не лезь. Если – и теперь еще одна сторона созависимосити – если тогда окажется, что я не нужна… «Ну как же они без меня?» А почему мне кажется, что я им так смертельно нужна? А может я им не нужна, а может это они мне нужны чтобы я себя чувствовала нужной, полезной. Почему? Потому что-то по-другому я не буду сочувствовать смысла жизни.
Ой, я вижу вы вообще молодцы, так классно даете обратную связь, все понятно, да. Вот видите, как хорошо понимать друг друга, молодцы, спасибо! (смеется)
И тут начинается проблема – это уже глубокая созависимость – если я не чувства смысла жизни, если я в какой-то момент оказываюсь не нужна моим детям или мои советы оказываются не нужны, какое там душевное равновесие… «Я не нужна». И дети иногда чувствовать себя принужденными показывать мне, что я им очень нужна, потому что они может быть это не понимают, может некоторые понимают, но они чувствуют, что у мамы будет депрессия, если она в какой-то момент поймет, что нам не нужна. Значит они все время поддерживают круг созависимости, потому что не хотят, чтобы маме было больно, плохо и т.д.
И вот эти нездоровые отношения продолжаются. Где-то в какой-то момент дети от этого задыхаются, мы от этого задыхаемся, но лучше так задаваться, чем что-то в жизни глобально менять.
Знаете, может кто-то из вас помнит такой момент про пророка Илию. Было время, когда ему надо было от гнева царицы прятаться, он прятался в горах в одной пещере, и Бог ему говорит «выйди встретиться с Богом», а он-то боялся выходить, потому что боялся, что его увидят, заметят и туда передадут, и сидел в своей пещере. Иногда так бывает, что лучше сидеть в своей пещере, там неприятно, холодно, влажно, темно, но это моя родная пещера и зачем оттуда выходит? Вот выйдешь, а там неизвестности тебя ждет. Вот так поменяешь мышление, поменяешь подход, а что тебя там ждет? Детей не увидишь полгода тогда. Но есть один плюс в этом во всем, знаете, потому что, когда они в свободе своей внутренней приедут к тебе через полгода, они это сделают с любовь и с большим вниманием. И ты тогда поймешь, что они тебя действительно любят и ждали этой встречи так, насколько им время позволяет.
И еще один момент. Может где-то иногда разрешить детям ошибку, и это касается и маленьких наших, и таких уже в юношеском возрасте. В юношеском возрасте разрешить ошибку ребенку вообще страх сразу берет. И во взрослом возрасте – вот ты видишь, что не туда идут и говоришь «слушайте, там впереди пропасть, и вы туда свалитесь», предостерегаем, но не держим их сзади за одежду чтобы не провалились. На собственных ошибках болезненно учится, и это больно, но это лучший путь.
Рассказывали мне родители из моего детства такой момент, мне было три года, я этого не помню сама. Я хотела забраться на стремянку, и мама говорит «нет-нет-нет, упадешь», а папа остановил меня, посмотрел в глаза и сказал: «Если будешь лезть туда – упадешь, и будет больно, будешь плакать. Хочешь лезть? – Да-да-да». Ну и всё, отпустили меня. Папа слегка придерживал маму чтобы меня не трогала, я начала туда забираться, ну и упала. Лежу и плачу. Мама инстинктивно тянется к ребенку, а папа ей не дал. Папа сам подошел ко мне подошел, а я лежу, он говорит: «Больно? – Больно. – Я говорил, что будешь плакать? – Да. – Ну вот, теперь надо поплакать и больно потом не будет».
Понимаете, он меня не поднимал, на ножки не ставил, он меня не гладил по головке. Когда он сказал эту фразу, родители сказали, что я села в этот момент, ну и через полминуты перестала плакать. И потом я сказала: «Ты меня научи».
Вот этот подход. Конечно, когда видно, что впереди опасность серьезная для жизни, так это другой вопрос. Первые моменты – собираем о себе информацию, как у нас проявляется созависимость, как она работает, как нона мешает в жизни, а потом начинаем менять мышление.
Это первые моменты выхождения из созависимости.
А если все дошло до того, что существует вопрос нужности – нужности, как это, если я не посоветую, если я к детям не поеду, если я не побегу туда, то я тогда не нужна? Мои дорогие, надо попробовать немного посидеть в одиночестве и не бежать со своими спасательными советами, не надо. Будет очень тяжело и будет очень хотеться, и вы эту трубку будете брать 20, 50 раз чтобы детям позвонить. Не звоните, это надо выдержать.
То, что я сказала, отвечая на вопрос «что делать?» – это только 10 процентов ответа, но думаю, для начала хватит. Если захотите воспользоваться тем, что было сказано, я вам желаю от всего сердца успехов в новом мышлении и в новом подходе к жизни. Большое спасибо за ваше внимание, пусть Бог благословит вас и все ваши семьи, спасибо большое!
Из зала: Спасибо Вам!
