Версия для печати

Прощение. Примирение, I-5

Четверг, 17 октября 2013 17:01

I, 15.01.2006, пятый этап

 

Видеосъемка Натальи Гилёвой

 

 

Сестра Павла: Сегодня тема окажется сложной. Кто из вас по очереди не присутствовал на четырех предыдущих встречах, сегодня тема окажется сложной. Или, кто не присутствовал, но прошел четыре этапа, о которых мы говорили, просто сам по жизни, для того тема не будет сложной. Но кто этих этапов не прошел, кто отсутствовал, может оказаться содержание сложным. Сложным для души и для сердца. Разумеется, не для интеллекта. Для нашего интеллекта мало вещей являются сложными, мало вещей, а вот для сердца и для души может быть сложно, но ничего.

Пятый этап прощения у нас – это исцеление, или выздоровление, можете называть как хотите сами, как вам больше нравится, и как больше по душе, пятый этапа – это принятие.

Я его называю акцептацией, что, в общем, обозначает принятие, но принятие в более широком смысле этого слова. Акцептация – это принятая проблема, или вопрос, или человек, но уже проработана. Поэтому будем тему называть сегодня «Акцептация», попробуйте усвоить это слово, не так сложно, это латинское слово. Как всегда между любыми из этих этапов здесь тоже есть переходной этап. Переходной этап, значит, между четвертым и пятым. Может быть, мы повторим, какие были этапы. Кто помнит, какой был первый?

Из зала: Отрицание.

Из зала: Вытеснение.

Сестра Павла: Да, отрицание, вытеснение, скажем, что это для нас синонимы, не будем вдаваться в подробности. Второй этап?

Из зала: Гнев.

Сестра Павла: Второй этап – гнев. Третий этап?

Из зала: Торговля.

Сестра Павла: Молодцы! И последний?

Из зала: Депрессия.

Сестра Павла: Депрессия, очень хорошо. Кто проходил через вытеснение, через гнев, через торговлю, через депрессию всё сегодня поймет, всё. Кто не проходил, а просто думал, что у него депрессия, вот тогда может быть сложно. Потому что, знаете, как с этим известным таким вопросом «что вы чувствуете?» Как мы начинаем обычно отвечать? «Я думаю, что я чувствую…» (смеется).

Переходной этап между депрессией и акцептацией заключается в том, чтобы расстаться со своим идеальным образом и чтобы принять актуальный образ.

Значит, чтобы увидеть и принять то, что есть на самом деле – во мне, в других, на самом деле, но на самом деле реально. Этап акцептации – это очень реальный этап, этап вытеснения – это иллюзорный этап, это этап иллюзии, этап вытеснения. А этап акцептации – это очень конкретное, реальное время. И вопрос в том, чтобы расстаться со своим идеальным образом и перейти на актуальный образ, значит на то, что есть.

Вопрос: Актуальный и реальный – это синонимы?

Сестра Павла: Да, в этом случае нашем да. Здесь надо нам расстаться с нашим стремлением к совершенству. Стремление к совершенству может быть серьезным дьявольским искушением. У некоторых уже большие глаза, у некоторых понимающие улыбки, у некоторых еще другие реакции, хорошо. Значит, расстаться с нашим стремлением к совершенству и стать простым человеком. А то у нас обычно, знаете, высокий интеллект, высокие стремления, высокий язык, высокая речь, а вот так немножко попроще. Значит, стремление к совершенству может быть искушением, почему я так сказала? Стремление к совершенству может быть постоянным стремлением к тому, чего у меня нет и непринятием того, что у меня есть, даже моментом, когда я вообще не замечаю, что у меня есть. Если не замечаю, что у меня есть, то я не благодарю Бога. А если я не благодарю Бога, я не становлюсь простым человеком. Если я не становлюсь простым человеком, я живу в иллюзии, я не являюсь собой. Если я не являюсь собой, то кто стоит перед Богом тогда? Моя маска, фасад, какой-то фасад стоит там перед Ним, наше стремление к совершенству. Можете мне задать вопрос здесь: как это так, Иисус сказал, чтобы мы все были совершенны, как Отец наш Небесный совершенен. В чем заключается совершенство Бога? Кто мне ответит на этот вопрос?

Из зала: Совершенство в том, что бесконечная любовь.

Сестра Павла: Есть один ответ – бесконечная любовь. В чем еще заключается совершенство Бога?

Из зала: В безгрешности.

Из зала: Он нетварный.

Сестра Павла: Да, Он нетварный еще? Безгрешен, еще?

Из зала: Он принимает всех такими, как они есть.

Сестра Павла: Да, в этом заключается любовь Его, да.

Из зала: На кресте умер. Жертвенность.

Сестра Павла: Да, ну мы тоже можем себе это организовать (смех в зале). Кто хочет, почему бы нет? Иисус умер на кресте, я тоже, давайте, сделайте мне тут крест, и если вы все меня схватите, я даже не смогу убежать, даже если передумаю, понимаете.

Из зала: Уникально то, что Он создал, имея вот то, что он имеет, и Он отдал это всё, это вообще невероятно, столько отдает нам бесконечно.

Сестра Павла: Это всё любовь. Еще?

Из зала: Щедрость, милосердие.

Из зала: Он Сущий.

Сестра Павла: Он Сущий, да. А мы не очень сущие. Он Тот, Который есть. И теперь, как нам становиться совершенными? Так как Отец совершенен. Он еще Всемогущий вы не сказали. Он всемогущий – это тоже Его совершенство. И теперь в чем дело? «Быть совершенным как Отец наш».

Из зала: Жить здесь и сейчас.

Сестра Павла: Да, жить здесь и сейчас. Быть собой, пытаться жить, стоять перед Ним таким, какой я есть. И это стремление к совершенству на самом деле, стремление к совершенству должно реализоваться сегодня. Не завтра и послезавтра, там, когда-то я буду совершенной, а вот что у меня есть сегодня, вот на сегодняшний день моя драхма, которую я ищу, сокровище, которое было в поле. Вот я пошла и нашла, открыла – вот оно. Вот на сегодняшний день, нельзя жить, ожидая драхму через пятьдесят лет. Нельзя так жить, потому что будете несчастными в течение этих пятидесяти лет и будете христианами-мазохистами, это серьезно. Значит, стремление к совершенству вот такого типа, о котором мы говорили только что, оно может быть искушением. Искушением, чтобы у нас забрать жизнь сегодняшним днем. Вот забрать эту жизнь сегодняшним днем. Там когда-то будем хорошо. Мы все знаем это до боли, это то же самое, что и светлое будущее, помните. Вот видите, это есть искушение. Если сегодня не светло, то в будущем светло не будет. Если сегодня мой день совершенен, это значит полный и в будущем будет совершенство. Хорошо. Совершенство еще почему является искушением? Потому-то оно, несмотря на всяческую видимость, оно может нас уводить от Бога. И хочу, чтобы вы дома посмотрели, внимательно почитали Евангелие от Луки, один маленький отрывок, 7 глава.

Лк, 7: 36-50

Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он, войдя в дом фарисея, возлег.

И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром

и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром.

Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница.

Обратившись к нему, Иисус сказал: Симон! Я имею нечто сказать тебе. Он говорит: скажи, Учитель.

Иисус сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят,

но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его?

Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил.

И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла;

ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги;

ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги.

А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит.

Ей же сказал: прощаются тебе грехи.

И возлежавшие с Ним начали говорить про себя: кто это, что и грехи прощает?

Он же сказал женщине: вера твоя спасла тебя, иди с миром.

Вот совершенный Симон, фарисей, который соблюдает абсолютно всё, и женщина, грешная женщина, которую знали в этом городе как грешную женщину. Совершенство, так называемое, и нищета. И встречается с Иисусом на самом деле то, что есть, смотрите, не то, что надутое. Не вот это надутое совершенство. Только эта нищета, которая есть, это нищета, которую ничем не прикрываешь. Симон думал, что он совершенный, он давал себе право на то, чтобы быть близко Бога, а женщина знала, что она грешная и просто любила. Значит, если мы думаем о нашем совершенстве, а не о Боге, то это уже красный свет. Потому что я должна идти к Богу, и извините меня, пожалуйста, за выражение, совершенство – это будет отход производства, издержки. Не думаю о своем совершенстве, только думаю о Нем и о встрече с Ним. И дальше. Не думаю о том, чтобы стать героем, только пробую найти себя таким, какой я есть и это реализовать, то, что есть. Не мечтаю всю жизнь, чтобы у меня были невероятные интеллектуальные способности, например, читаю книжку и эту книжку полностью запоминаю сразу же наизусть. Это болезнь, это не великие интеллектуальные способности. Так что не надо стремиться к тому, чтобы стать героем, только чтобы стать собой и спокойно жить. А то эти великие стремления они нас лишают покоя. Апостол Павел как говорит? Радуйтесь, благодарите, молитесь, и всё. А как тут радоваться, если я к серьезному совершенству стремлюсь? Как радоваться? Некогда смеяться и улыбаться, потому что я стремлюсь к совершенству, и вы тут не улыбайтесь (смех в зале).

Дальше. Не думаю о том, что я недостоин того, чтобы Бог меня любил. Послушайте, как это звучит: я не достоин, чтобы Бог меня любил. Гордыня! Самая настоящая гордыня. Я не достоин того, чтобы Бог меня простил. Это гордыня! Это дьявол так тебе подсказывает, чтобы ты поверил, что Бог не простит, не примет и так далее. Бог такой маленький и слабенький, что он не в состоянии простить. Это дьявол нам говорит такие вещи. Трудности этого переходного этапа в чем заключаются? Если говорить языком с прошлой нашей встречи, мы не хотим становиться ответственными грешниками, мы безответственные грешники, это ужасно, надо становится ответственным грешником. Значит, я хочу быть идеальным, без проблем, без трудностей, без боли, без кризисов, без депрессии, вот хочу быть идеальным. А вопрос в том, чтобы стать ответственным грешником. Что значит ответственным грешником? «Я преступник» – вот это есть ответственный грешник, понимаете. Я знаю, что я сделала плохо, я это знаю. И теперь мне надо бы подумать, что сделать, чтобы было лучше, а не понимаете, то погода виновата, то магнитная буря, то учителя в школе такие были, то родители, то еще кто-то, всё плохо, поэтому меня вот эти мои ситуации полностью оправдывают. «Вы знаете, сестра, у меня муж алкоголик, вы что думаете?» Да, действительно, я не знаю, что думать, потому что у меня не только нет мужа алкоголика, а вообще мужа нет, это правда. Но «вы знаете, у меня муж алкоголик». Я говорю: «Хорошо, вы, когда выходили замуж за него, вы знали, что он алкоголик? – Ну, он пил порядочно уже тогда». Разговор закончен. Так, не хотим становиться ответственными грешниками. «Я не виновата, это муж алкоголик». Я не говорю, что муж алкоголик не виноват.

Потом дальше. Мы не хотим прорабатывать боль и обиду. Особенно там, где боль очень сильная и очень глубокая мы не хотим туда идти, к ней прикасаться. Страшно, да, неприятно это даже не то слово. Не хотим и думаем это очень сложно, очень сложно, очень сложно, а рана гноится, гноится, гноится, но мы этого не хотим делать, больно, правда. Но как я обычно отвечаю в таких ситуациях. Больно, но столько времени вы страдали деконструктивно, то может быть сейчас будет больно, правда, будете страдать, но попробуйте конструктивно пострадать. Действительно, чтобы это дало плод. Значит, проблему обычно человек хочет или не прикасаться к ней, или каким-нибудь таким образом вычеркнуть, чтобы произошло такое чудо, чтобы я наконец-то об этом полностью забыла и чтобы меня это не мучило. И теперь внимание, мои дорогие! Это состояние психической болезни, если я полностью об этом уже забыла, меня это не мучает, не трогает, я живу вообще спокойно вообще, ничего не понимаю. Я, значит, ушла в мир иллюзий, не живу реальным миром, не живу. И тогда это может быть, конечно, начало психической болезни.

Еще мы не хотим быть реалистами. Знаете, я вспоминаю мою племянницу, мы идем с ней по городу, гуляем, смотрим всякие дворцы, и она говорит: «Еще далеко?» Я говорю: «Да. – Сколько еще будем идти? – Ну, минут двадцать. – Слушай, не могла ты сказать пять минут, мне было бы легче». Я говорю: «Но это не правда. – Но легче!» Понимаете? Вот этот механизм вместе с нами живет очень-очень долго. Конечно, каждые пять минут можно сказать «еще пять минут» и «еще пять минут». Только когда уже будет четвертый раз «пять минут» мы почувствуют, что нас обманывают, это нас тоже не будет устраивать.

И сейчас признаки акцептации. Во-первых, я начинаю видеть дар, который подарил мне сложный мой опыт. Был какой-то сложный опыт, какие-то трудности, проблемы, и я начинаю видеть, что эти трудности не только мне беду принесли, но еще эта беда в какой-то момент стала даром, благодаря этому подарку я много чему научилась.

Трудность, беду, проблему, вопрос – как дар, не только как несчастье. Понимаете, если бы не было в нашей жизни травм, которые мы хотим решить, не было бы никакого развития, и мы бы так и оставались на уровне младенцев. Так что травмы нам очень нужны, таким образом мы развиваемся. Травмы, которые мы прорабатываем, а не просто ходим и плачем. Поплакать тоже надо, ну, не знаю, ну, месяц плачешь, ходишь и плачешь. А потом уже надо начать думать, что с этим делать? Значит, дар дар.

Следующий момент. Вижу рост в мудрости и в опытности. Знаете, как приятно иногда люди говорят: «А вы знаете сестра, а вот тут уже была вот такая ситуация, я на эти же грабли не наступила». Понимаете, какая победа. «Я уже внимательно слушаю и слышу людей. Может еще не совсем, но слышу и на эти же грабли уже не наступаю». Знаете, это настоящая радость. Двести раз наступала, двести первый не наступила – это серьезный успех! Человек становится внутренне открытым на все свои чувства. Значит, позволяет себе чувствовать всё. Что-то там внутри у меня возникает, а я думаю «ой-ей-ей, это нельзя чувствовать, это не состыкуется с какой-то там заповедью». Не думайте только о заповеди «не прелюбодействуй», мы обычно об этой заповеди только думаем и потом получается так, что у нас декалог – это будто одна великая заповедь «не прелюбодействуй». Ой, Боже мой! А самая главная заповедь первая заповедь: «Да не будет у тебя других Богов кроме Меня». И, между прочим, хочу сказать, когда народ готовишь к крещению, потом спрашиваешь: «Десять заповедей помните?». Помнят только вот эту одну, я не знаю почему» (смеется).

И внутренняя открытость на все мои чувства. Ничего не прячу хотя бы перед собой. Я не говорю про эксгибиционизм, это тоже отклонение. Выйду на улицу, открою все чувства перед всеми проходящими, и так всем расскажу, и так иду по улице и говорю: «Как вы мне нравитесь, ужасно выглядите… Вообще вы мне надоели». И так иду и себя веду, потому что я приняла себя, прекрасно, тоже хороший момент. Значит, открываюсь внутренне на все мои чувства. Значит, это такая смелость увидеть себя таким, какой я есть. И почему я говорю о чувствах? Потому что именно чувства говорят нам о том, какие мы есть на самом деле. Не интеллект, не наши выводы великие, не политические взгляды, нет, не интеллект.

Возрастает терпение и терпимость к другим, исчезает категоричность. И вы знаете, если у меня акцептация или нет, по вот этому пункту, в основном, можно проверить, насколько я категорична себе и к другим. Исчезает категоричность и, разумеется, исчезает фанатизм.

Следующий момент – Иисус становится родным, а молитва становится честной. «Господи Боже, сегодня молиться не хочу и видеть Тебя не хочу, Ты мне надоел, Ты сегодня сказал мне такие вещи сложные, что я Тебя видеть сегодня не хочу и на этом аминь! Спокойной ночи, я иду спать» (смех в зале). Например, что-то в нас долгие годы скрывалось, и пришел какой-то день, когда Бог тебе показал – вот тебе, хватит быть Наполеоном, ты не Наполеон, ты обычный рядовой солдат. Это же старшая вещь, кому хочется слушать! Если я десять лет уверена была в том, что я Наполеон и тут вдруг тебе не просто сказали, а доказали, что ты рядовой. «Боже, извини, такие вещи мне говоришь, я сегодня с Тобой общаться не в состоянии, вот завтра посмотрим». Понимаете, честная молитва. Потому что, ну что ж, я прихожу к Богу и начинаю читать какие-то молитвы, а в душе у меня что творится в это время? Таракан меня есть. Как это так, в конце концов, со мной? Это Он меня уважает или не уважает? Или приходишь и говоришь: «Боже мой, весь день я приставала к молодому человеку, а он на меня не обратил внимание, совершено, я злая на весь мир. Потому что получается, я вообще замуж не выйду, и Ты будешь виноват. Как это так, я тебя прошу, помоги мне замуж выйти!» Тут попробуйте Библию открыть, как вам скажет, еще хуже будет. И понимаете, честно молюсь. Или, например: «Боже, как я Тебя люблю, сегодня у меня наплыв такой любви к Тебе, потому что Ты сегодня такую радость подарил, вот сегодня я Тебя люблю, сегодня могу жизнь за Тебя отдать». Только не говорите сразу же, что вообще жизнь за него отдадите, потому что это не правда. Честная молитва. А Иисус становится родным, не начальникам, Он перестает быть начальником.

Начинает появляться улыбка. Не улыбка, я извиняюсь за выражение, я её «американской» называю, это такая искусственная улыбка, извиняюсь, если у кого-то корни американские, извините меня, пожалуйста, но это я её так называю. Искусственная такая улыбка, она исчезает и появляется нормальная улыбка. И вдруг появляется нормальный смех. Знаете, если вы, например, кто-то из вас долго не смеялся и вдруг начинает вслух громко смеяться, так странно звучит собственный смех. Но я смотрю – я смеюсь, понимаете, это очень приятный момент, да, я могу смеяться. Если в этот момент кто-то вам скажет: «Ну и ржешь, вообще, невозможно». Не надо себя корить, «ой, первый раз за пять лет рассмеялась, и уже мне сказали». Да, действительно, может, получилась дисгармония, с ушами человека, который рядом сидел. Скажет ему: «Извини, пожалуйста, ну вот такой вот смех. В твоем присутствии, если запомню, попробую не смеяться». Хорошо, дальше.

Представляете, что происходит еще? Я начинаю видеть нормальные сны. Я не падаю в пропасть, не догоняю вечно поезд, не забираюсь куда-то наверх и никогда туда не могу дойти. Ужасы всяческие перестают сниться, боевики перестают сниться, что меня где-то заперли, не знаю, со львами, и я выйти оттуда не могу. Сны начинают успокаиваться мои, сны начинают быть радостными. Вот понимаете, такой сон, что просыпаешься утром, и жить тебе хочется. А то иногда утром просыпаешься, и вообще, как одна знакомая говорит, «от стыда из-под одеяла не хочется выходить».

Вопрос: А если ничего не снится?

Сестра Павла: Снится обычно каждую ночь что-то, но мы не всегда это помним. Так что очень хорошо, отдыхали. Это хорошо, это во славу Божию.

Начинают меня радовать меня простые вещи. Как я обычно говорю: «Не подарили мне норковую шубу, но подарили простую ручку – хорошо, тоже хорошо». Начинает меня радовать даже моя работа. Радуют меня простые вещи, радует меня работа моя. Вот то, что меня раздражало или то, что было безразличным, я начинаю замечать, и это начинает меня радовать.

Становлюсь более внимательным к людям. А то так, сидели, говорили два час, а о чем говорили, не помнит.

Ой, это важный момент, смотрите, внимательно слушайте. Постепенно перестаю бегать и искать новые техники выздоровления (смех в зале). Может мне поможет вот этот психолог, а может этот психиатр. Не-не-не, я спрошу у знакомой. «Слушай, ты там не знаешь какой-нибудь там психотерапевт. – Вот этот. – Нет, этот посоветовал того. – Ладно. – А тот посоветовал вот такой семинар. А на том семинаре сказали, вот тот семинар обязательно, по-другому никогда не будет выздоровления. А там сказали еще, что еще надо этот семинар прорабатывать три года, ну-ка я прорабатываю, да. Во время эти трех лет я еще на десять семинаров пойду». Ну, и, в общем, получается так, что я нигде, на самом деле. Вот возьми один семинар и проработай до глубины, до дна. И всё, больше ничего и не надо.

Ой, тоже мне нравится этот пункт, очень мне нравится, вам тоже понравится. Перестаю давать хорошие советы (смех в зале). Даже я сказала, не хорошие, а идеальные советы, мои советы ведь все идеальные. И тут я начинаю понимать, что мои советы не идеальные и перестаю их давать. Начинаю больше слушать. Здесь же, или уже очередной пункт: разрешаю другим делать ошибки. Что я имею в виду? Не стою над человеком и не трясусь, что сделает что-то плохо. Потому что если человек хочет сделать, то как только вы отвернетесь – кот из дома, мыши на стол – это так работает. Разрешаю делать ошибки. Я может уже рассказывала, маленькая была я, и забиралась на лестницу, на стремянку: «Я хочу-хочу». Я этого не помню, это по рассказам. И папа говорит: «Слушай меня внимательно, смотри на меня, заберешься высоко, если упадешь, у тебя сил нет, если упадешь, будет больно», и всё, и сидит. Мама: «Ай-яй яй, ай-яй яй, ай-яй, яй! Если упадет, что же будет, если она упадет?» И я в общем вот так шла-шла и упала, «ааааа…» Папа говорит: «Я тебе говорил, будет больно. – Да. – Ну, теперь плачь, раз больно». Я плачу, всё, поплакала, встала, пошла. Всё. Ну, это конечно маленький возраст, этого я не помню, но помню другие случаи, тоже интересные. Знаете, здорово, когда родители дают человеку сделать ошибку и когда дают возможность что-то проверить. Иисус тоже давал делать ошибки. Петра, например. Иисус не держал его за плечо, «Петр ты предашь меня». Иуда, смотрите. Иисус сказал ему, что лучше такому не родиться, но не задержал Иуду. Следующий момент, отец Блудного сына принял его с большой любовью, но когда тот пришел в дом, отец его не побежал туда на поле, где он свиней пас. И отец его не задержал, когда тот уходил с частью имения. Вы мне сейчас скажете, сестра, что вы говорите, деньги растеряют, честь свою растеряют, достоинство растеряют – о чем вы говорите! Это же сплошные грехи, и что разрешать такое? Понимаете, чем крепче будете держать, тем сильнее потом будет всплеск грехов, мы знаем этот принцип. Чем больше нам запрещают, тем больше хочется. Это так работает.

Следующий момент, это связано с терпимостью – не заставляю флегматика работать темпами холерика. Не заставлю розу стать фиалкой, потому что ты должна быть смиренной, а это её натура она так выглядит – стебель прямой, высокий, цвет большой, бросающийся в глаза – это её натура. Как иногда говорят красивым женщинам: «Грех быть такой красивой». Если это шутят, то ладно, а вот если это серьезно говорят… «Это всё твоя вина, потому что ты привлекательна», сказала мама дочери, это было решение проблемы серьезной. Так что нельзя заставлять розу стать фиалкой, или какой-нибудь там, не знаю, травкой, одуванчиком.

Следующий пункт – меняется содержание наших разговоров. Нам перестают быть интересными разговоры о моде, о спорте, последние сплетни большого кино, большой политики, уже не интересно. Уже становится неинтересно промывать кости другим, не интересно. Кто на ком женился, кто за кого замуж вышел какая разница. В общем, человек начинает видеть в своем глазу что?

Из зала: Бревно.

Сестра Павла: Вот! И уже не достает этих сучков из глаз других.

Своим врагам начинает желать всего хорошего. В положительном значении этих слов, а то мы, знаете, как желаем иногда: «Счастливого Нового года и пошли на фиг!» Значит, врагам начинаю желать всего хорошего. Я к ним не иду жить с ними, чтобы опять меня не начали угнетать, уничтожать, и так далее. Нельзя жить со скорпионом, если он совсем не может поменяться. Да, скорпион есть скорпион, и надо держаться на определенном расстоянии, чтобы не укусил. Ну пусть себе живет. Всего хорошего ему.

Начинаю нормально воспринимать комплименты, похвалу. Не жду их жадно, но если они есть, начинаю за них просто благодарить. Не говорю: «Ну что вы, ну что вы, ну что вы, да нет, ну что вы». «Вы умная женщина». Да, во многих ситуациях умная, это правда, но не во всех. И еще здесь очень важная вещь! Мое ухо начинает различать стóящий комплимент от дешевки. Как одна моя знакомая говорит: если не знают, что сказать женщине говорят ей «красиво выглядишь». Иногда это правда.

Дверь перед Иисусом начинаю открывать широко, не боюсь уже, что Он что-то поменяет в моей жизни. Перестаю Его дергать, Иисуса, и перестаю Его мучить, чтобы Он реализовал все мои просьбы, чтобы Он был рядом со мной. Я просто начинаю идти за Ним. Вот Он идет, и я за Ним иду. Перестаю заниматься насилием по отношению к Богу.

Вокруг меня начинает создаваться здоровая атмосфера, в которой люди могут спокойно дышать, могут быть собой, могут не бояться. Создается здоровая атмосфера, и хочу вам сказать, что эта здоровая атмосфера начинает работать. Она намного больше работает, чем любое мое слово.

Это все признаки акцептации. И сейчас акцептация в Библии. Иисус учит именно акцептации, именно ей. И сейчас я вам дам библейские примеры, надеюсь на то, что вы прочтете.

Потерянная овца – это Евангелие от Луки, 15-я глава,

Закхей – тоже Лука, 19-я глава,

Самарянка – Иоанн, 4-я глава

– это все примеры акцептации, примеры принятия.

О Блудном сыне я вам уже говорила, это тоже 15-я глава у Луки.

Апостол Павел, его обращение, посмотрите в Деяниях Апостолов, три раза об этом идет речь – 9-я глава, 22-я глава, 26-я.

Женщина взята в прелюбодеянии – Евангелие от Иоанна, 8-я глава.

И возьмите Евангелие от Матфея, или Евангелие от Луки, можно о Марка, и прочитайте все Евангелие и следите за тем, сколько апостолы понимали из того, что Иисус говорил, и как Он к этому относился. Проследите, пожалуйста. Это будет вопрос толерантности, терпимости, терпения, акцептации со стороны Иисуса к избранным. Мы все избранные.

Дальше, акцептация в Библии. Вот тут я вам продиктую, может, даже вместе со стихами.

Святой Павел, 2-е Коринф, 11: 23 – 12: 10,

И еще раз 2-е Коринф, 4: 7-11,

Рим, 8: 35-39,

1-е Фессалоникийцам, 5: 16-18.

Маленький один отрывочек из этих, которые мы перечислили.

2-е Коринф, 11: 23-26

Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти.

От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного;

три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской;

много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников…

и так далее.

2 Коринф, 12:10

Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен.

Вот это есть акцептация – «когда я немощен, тогда силен».

И еще один момент.

2 Коринф, 4:7

сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам

Вот есть акцептация.

2 Коринф, 4:8-9

Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся;

мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем.

Вот и есть акцептация.

2 Коринф, 4: 10-11

Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем.

Ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей…

Есть нездоровая акцептация. Что это такое, в чем она проявляется. Надеюсь, что мои все проблемы в какой-то момент чудесным образом испарятся. Значит, я живу радостно, потому, что надеюсь, что они уйдут. Дети голодные, муж вообще уже не поймешь как, а она живет в радости, потому что проблемы когда-то уйдут. Надеюсь на то, что уйдет боль. Понимаете, если уйдет боль – у кого нет боли, скажите мне, пожалуйста?

Из зала: У мертвого человека.

Сестра Павла: Правильно! Только, извините за выражение, у трупа нет боли. Если у нас не болит, то надо серьезно задуматься, может, пора к психиатру, а может пора свечку зажечь и ждать…?

Вопрос: Вы говорите вообще о боли?

Сестра Павла: Я говорю вообще о боли всякой. Вот исчезнет боль. Удалишь нерв из зуба, а зуб всё равно болит, сделаешь всё, что можно, а всё равно плохо. И что тогда делать?

Из зала: Радоваться (смех в зале).

Сестра Павла: Это, как знаете, в этом анекдоте, что на стройку надо ходить в каске всегда. Знаете анекдот такой, нет? Экскурсия пришла на стройку, говорят надо ходить в каске, потом одевайте все каски, сейчас все тут посмотрим, потому что понимаете, была экскурсия, одна девочка каску не хотела одевать, потом одела, кирпич упал ей на голову, а она улыбнулась и пошла. Мальчик из этой экскурсии говорит, а знаю эту девочку, она сейчас уже без каски и всё улыбается (смех в зале). Так что надеюсь, что не будет боли – это неправильная надежда. Если не будет боли, то значит или я труп, или я на небесах. Я подозреваю еще, знаете, на небесах у святых очень много боли, когда смотрят на нашу землю, то у них там очень много боли. У Иисуса сколько боли. Так что вопрос, видимо, не в том, чтобы исчезла боль.

Дальше, надеюсь на то, что я наконец-то приду к такому совершенству, что уже ничто, никогда меня не заденет. Тогда стоит себе задать вопрос «я человек или робот?», если ничего не задевает. Если я работаю по определенной программе и ничего не вижу по сторонам, то меня ничего не задевает, это правда. Это неправильная акцептация. Что еще могу здесь добавить? Иисус никогда никому не обещал жизни без боли. Никогда не было в словах Иисуса такого обещания жизни без проблем. Но! Обещал быть с нами в боли и в проблемах. Между прочим, этим мы отличаемся от буддистов, христиане. Если здесь находится какой-то буддист, прошу прощения, это не упрек никакой, вот именно этим. У нас просто другой путь: идем в боль и идем потом через боль к воскресению. Не уходим от боли, это не христианский путь. Можете, если хотите уходить от боли, поменять религию. Состояние нирваны – упражняемся, много делаем упражнений и приходим к состоянию нирваны. Но хочу вам сказать, что к этому состоянию тоже нелегко придти. Перед тем, как менять религию, подумайте. Иисус не убирает проблем, но через все проблемы идет вместе с нами.

Вопрос: Сестра Павла, можно вопрос. Неправильная акцептация, вот когда радость вместо того чтобы реально оценить, увидеть проблему и что-то делать – это разве не вытеснение?

Сестра Павла: Это может быть один из видов вытеснения. У вытеснения есть столько обликов, сколько и у гордыни, это может быть один из вариантов. Вытеснение – это вообще, я не извиняюсь за выражение, это такая штука, знаете, что вот тебе кажется, что уже и гнев прошел, и торговлю прошел, и депрессию прошел, и к акцептации пришел, а в какой-то момент понимаешь, что ты вытесняешь, что это всё вытеснение. Это такая крутая штука.

И сейчас три этапа нашей христианской терапии. Кто собрался к буддистам можно не слушать. Еще раз хочу сказать, что абсолютно не хочу обидеть буддистов, я их очень уважаю, но это путь не христианский. Теперь, христианская наша психотерапия.

Говорю Иисусу о моем состоянии: «Боже сегодня у меня нет никакой акцептации. Да, я уже приняла, допустим, папу, маму, деда, а вот бабушку не могу, всё. Сегодня у меня никакой акцептации по отношении к бабушке, и Ты мне не говори что от этого может быть какая-то благодать, что ты мне дал такую бабушку. Никакой благодати от этого нет, я не вижу ничего. И за бабушку я не хочу благодарить. Никакой акцептации не хочу, всё». И сижу так, как бунтующий ребенок. И сижу. Но никуда не уходите – сидите! И сижу. И говорите еще раз чрез некоторое время, пройдет несколько минут: «Не хочу, понимаешь, не хочу, и всё». И чувствуешь, что Бог присутствует. И в какой-то момент в этом присутствии ты становишься более мягким-мягким-мягким и говоришь в какой-то момент, когда почувствуешь эту мягкость в себе, молитва должна быть честной. Не почувствуешь эту мягкость, скажешь: «Господи, ничего сегодня не получилось, иду спать». Почувствуешь эту мягкость, говоришь: «Ну, Господи, ладно сделай что-нибудь, чтобы я наконец-то приняла эту бабушку, сделай что-нибудь, я согласна. Я согласна уже ее не ненавидеть». «Не любить», не говорите сразу, что уже готовы любить, кого не можете никак принять, это будет ложь. Но «я согласна ее уже не ненавидеть, ладно, сделай что-нибудь со мной». Или какая-нибудь другая ситуация. Ну, не вижу ничего хорошего в этом, ничего.

Из зала: Извините, пожалуйста, Он нас может поставить в такую ситуацию, что мы еще вспомним бабушку, как очень хорошую. Потому что другие люди с нами будут намного более жестокими.

Сестра Павла: Да, да. Но здесь есть следующая опасность. Другие люди могут быть с нами намного более жесткими, но они не родные люди – это совсем другая связь. Это, во-первых. Опасность в том, что мы перепутаем связи. И есть еще одна здесь опасность – мы не можем ожидать от Бога того, что Он нас поставит в невыносимые условия, чтобы мы чему-то научились, потому что Бог тогда для нас террорист. Это грань такая тоненькая очень. Он может нас поставить в невыносимые условия, может. Но если я этого жду, то надо серьезно подумать, Бог для меня отец или Бог для меня миллионер, или еще хуже. Это серьезный момент, да. Спасибо большое за вопрос, очень хороший вопрос. Это первый пункт этой психотерапии – говорю Иисусу о моих чувствах, говорю честно. И сижу с Ним в каком я бы ни была состоянии, то сижу с нам, не отворачиваюсь. И сижу так один день, второй день, двадцатый день, и сижу. Мое сердце в какой-то момент станет помягче. Когда оно станет помягче, тогда я уже способна менять мою молитву. Ладно, Господи, я согласна, давай, что-нибудь делай с моим сердцем, чтобы бабушку-террористку принять. Вот так. Я просто хочу вам сказать, что насчет бабушки на личном опыте знаю это всё. И потом смотрю на Иисуса, смотрю и говорю Ему: «Научи меня смотреть Твоими глазами на мою бабушку». И так молюсь, молюсь и говорю Ему каждый день: «Научи меня смотреть Твоими глазами на бабушку». И в какой-то момент бабушка становится родным человеком, не террористкой, а родным человеком. В какой-то момент я начинаю видеть, что эти все вещи, которые она со мной делала там, в детстве, в подростковом возрасте где-то это было больно, где-то было плохо, но они принесли тоже и хорошие плоды.

Смотрю на Иисуса и прошу, чтобы Он мне показал, как мне смотреть на человека, которого не принимаю. Прошу, чтобы Он мне дал Свои чувства. И хочу сказать еще одну важную вещь. Мы сами не победим никогда зло. Никогда. Зло побеждает только Иисус. Зло выше нас, но Он выше зла, и мы зло побеждаем только, тогда когда идем за Иисусом. Попробуйте, это сложно только в начале.

И то, что касается христианской психотерапии. Если я хочу думать и чувствовать как Иисус, то мне надо быть в христианской среде. И мне надо быть в общении с Ним через Библию, через людей, которые с Ним, через Таинства – таинство Евхаристии, таинство покаяния. Через молитву надо быть с Ним. Понимаете, ничего в нас не поменяется, если мы будем думать, думать, думать нашими великими умами. Умы у нас великие, ум такой великий. Если будем думать-думать-думать, что делать, ничего не поменяется, потому что мы будем вечно думать, что делать. Надо быть с Иисусом. Надо просить Его: «Помоги мне видеть так, как Ты видишь». И таким образом я постепенно становлюсь человеком, при котором другие люди себя хорошо начинают чувствовать, следовательно, выздоравливают. И здесь знаете это очень важный момент, почему? Потому что я перестаю быть человеком, делающем добро. Я становлюсь любящим человеком, это важный нюанс. Я становлюсь любящим, понимающим человеком. Я перестаю быть человеком, который делает добро. Вот это делание добра – это, может быть, христианская идеология, это страшно, потому что это ведет к фанатизму, это страшный момент. Я просто тогда использую других для того, чтобы подчеркнуть свою добродетель.

Вопрос: Сестра Павла, а что делать, когда нападает тоска и вообще ничего не хочется делать, ни сидеть перед Иисусом, молиться.

Сестра Павла: Есть такой принцип, который называется «agere contra», «действуй против». Это немножко похоже на ломку, например. В какой-то момент, допустим, наркоман или алкоголик должен не взять рюмку, бутылку, дозу. И будет ломка. В какой-то момент я сажусь и сижу, и мне плохо, и мне еще хуже, и с Иисусом, и без Него, и с людьми, и без них, и вообще мне плохо. А я сижу перед Ним и говорю: Мне плохо, плохо, мне еще хуже, еще хуже». И сижу. «Ты сделай что-нибудь». Есть такой принцип, вот этот «agere contra». Иногда человеку нужна ломка. А вопрос тоски – это так же, как все другие вопросы. Надо бы внимательно посмотреть, что это такое и назвать тоску по имени. У каждой тоски есть очень много оттенков. И надо найти свой оттенок, а потом посмотреть, откуда она взялась, и работать надо с источником. Может быть, это выглядит как общие фразы, но на самом деле – это путь. И все эти фазы надо пройти с Иисусом, попробовать пройти с Иисусом.

Только! Есть тоже такой момент, знаете. Если Иисус для меня страшный большой начальник, или непонимающая какая-то личность, или до такой степени совершенная, что я рядом с ней не могу стоять и боюсь стоять, то сначала надо бы попробовать это преодолеть. Как это преодолеть? Факты нам говорят о том, что Он с нами, что Он пошел за нас на смерть, что Он всё наше взял на себя. Значит, факты нам говорят другое, чем наши чувства. Можно просить у Иисуса, чтобы Он интегрировал наши чувства с фактами, можно начать с этого. Можно начать с поиска себя настоящего, с поиска истины, потому что, знаете, не всегда человек готов сразу открыться на молитву. С поиска истины о себе можно начать, и поиск настоящего о нас он откроет нас в какой-то момент на Бога. Только надо искать, не ждать, а искать. Христианин – это человек дороги, это человек поиска, мы находимся все время в дороге, in via, в дороге. Человек поиска – много уже за мной, много сейчас творится, многое еще впереди. И вот смотрю, иду и смотрю через боль, мне больно, иду через радость и радуюсь, и это все поиск. Это очень интересно, хочу вам сказать.

И в конце этапов психотерапии христианской задайте себе несколько вопросов. Разумеется, первый наш вопрос: исцелен я уже или еще нет? И как? Ну, тут смотрю: я еще эгоцентрик или я уже в состоянии выйти за рамки моего эгоцентризма вот хоть на один шаг? Значит, ходил домой с работы, ходил-ходил и вдруг пришел в один день и смотрю, жена грустная никогда не видел, чтобы она грустная была или радостная, не видел. А тут смотрю, она грустная, я вижу это, понимаете. Значит, выхожу на шаг из круга моего эгоцентризма. Начинаю видеть мир, не только мою проблему, не только мою беду. Начинаю видеть, что кроме моих вопросов и моих трудностей есть еще миллионы других вопросов, и кроме меня на этой земле, знаете, есть еще другие люди, представьте себе, можно выйти на улицу и посмотреть. О! Есть другие люди, не только я. В семье моей есть тоже другие люди, представляете. Посмотрите, если я выхожу из круга моего эгоцентризма, значит, уже процесс исцеления пошел. Причем, он уже не только в начале, он уже идет. Способна ли я выходить навстречу другим? И внимание! Не пишете, послушайте! Акцент в этом вопросе не на «я», а на «другие», понимаете. Способна ли я выходить навстречу другим? Акцент на слове «другим», не на слове «я». Потому что если исцелена ли я? Выхожу ли я из эгоцентризма? Выхожу ли я из эгоизма? То «я, я, я…», это эгоцентризм и там нет никакого выхождения.

 

Похожие материалы (по тегу)